Иван Багряный и его Дальневосточная одиссея

Иван Багряный — известный в Украине украинский писатель, всем хорошо знакомы его творческий талант и политические взгляды. Однако мы мало знаем о его периоде жизни на Дальнем Востоке, и сегодня попытаемся приоткрыть эту страницу его биографии.

Иван Багряный, 19 сентября (2 октября) 1906 — 25 августа 1963 года (56 лет)

Иван Багряный родился 9 октября 1906 года в селе Куземин, что возле Ахтырки, которая тогда входила в состав Полтавской губернии, а ныне находится в Сумской области. Он появился на свет в семье Евдокии и Павла Лозовягиных. Кроме него в семье были ещё брат Фёдор и сестра Елизавета.

Начальное образование Иван Багряный получил в церковно-приходской школе в Ахтырке. В 1916–1918 годах он учился в начальной школе в Краснополье, что также расположено в Сумской области.

1920-е годы стали для Ивана Багряного временем ярких событий: он поступил в Ахтырское ремесленно-профессиональное училище, а затем учился в художественно-керамической школе в Краснополье, где начал проявлять свои творческие способности.

С приходом к власти большевиков для Багряного наступает новый этап жизни: он работает то завполитом на сахарном заводе, то окружным политическим инспектором в Ахтырской милиции, то учителем рисования в колонии для беспризорников и сирот.

Однако в 1925 году Иван Багряный выходит из комсомола.

В 1929 году выходит его книга под названием «Ave Maria», которая была запрещена советской цензурой. А уже через несколько лет его арестовывают и обвиняют в «контрреволюционной пропаганде и агитации», после чего его ссылают на Дальний Восток.

Он оказался во Владивостоке, где в лагере для «спецпоселенцев» его отправили на строительство БАМа. Помимо трудовых будней, Иван Багряный успел обратить внимание на местные топонимы — названия населённых пунктов, которые уже тогда начинали переименовывать на советский лад. Позже он вспоминал об этом на страницах газеты «Краковские вести», уже после своего побега.

Иван Багряный в ссылке

«Если ехать по Дальневосточному краю с запада на восток до Хабаровска, а затем на юг — до Владивостока, то первое, что бросается в глаза, — это названия сёл, районов и станций. По всей этой территории пестреют Полтавки, Черниговки, Киевки, Екатеринославки, „Украины“...

Станция между Свободным и Екатеринославкой ещё до революции называлась Украиной — и до сих пор так называется. Кроме неё, на Амуре, на границе Архангельского и Буреинского районов, есть ещё село Украина — центр Украинского сельсовета. Черниговских районов на Дальневосточном крае — аж два: один на Амуре, другой — на Уссури. Так же и два Киевских района. В самой столице края часть города называлась и называется Украинской Слободкой. А дальше идут всевозможные Переяславки, Новокиевские Увалы, Украинские Ивановки и так далее. Есть ещё, кстати, и Екатеринославский район. Вернее, был — позже советы переименовали его в Кагановичевский.»

Итак, на Ивана Багряного это произвело сильное впечатление, ведь несмотря на то, что его отправили за тысячи километров от родной земли, прибыв на Дальний Восток, он не чувствовал себя на чужбине — наоборот, казалось, что он находится на своей собственной земле.

Кроме того, Ивана Багряного впечатлила одна украино-китайская семья, о которой он прочёл в газете «Краковские вести»:

«Вышла замуж за китайца «с горя».

Приехала на Амур, спасаясь от коллективизации в Украине, и опять попала в такую же беду. Кроме того, потеряла родителей и всякую моральную и материальную поддержку. Вышла, как сама говорит, по глупости за китайца, именно потому, что китайцев не принуждали вступать в колхозы. Материально жили они очень хорошо.

Муж любил свою жену и делал всё, чтобы ей ни в чём не было нужды.

Но с моральной стороны всё выглядело трагично. Первое, что я увидел, зайдя в дом, и что бросилось мне в глаза — красивая девушка, качающая в колыбели младенца.

Возле печи хлопотала стройная опрятная молодая женщина, о которой сразу можно было сказать, что она — полтавчанка, ведь у неё был ярко выраженный тип полтавской женщины.

Рядом с колыбелью стояла девочка лет пяти-шести, которая, когда ребёнок заплакал, вдруг рассердилась:»

— Мама, а почему это чертово китайское дитя плачет? — говорила девочка чистым украинским языком, укачивая свою родную сестричку. По её словам было понятно, что она под влиянием материнского настроя...

— Откуда вы? — спросил я женщину, — и как давно вы здесь?

— Недавно, — ответила она, — из Опишного... Там... около Полтавы.

— Из Опишного? Там же есть Нильское, Глинское, Кузьмино...

Женщина вдруг вскочила и ошеломлённо уставилась на меня.

— Так вы тоже оттуда? Ой, Боже! Расскажите, как там... — и женщина заплакала.

Я рассказал, «как там». Потом спросил, скучает ли она по родной земле.

Она глубоко вздохнула, и я спросил, почему бы ей не поехать туда, не посмотреть, не побывать в гостях.

Женщина тяжело махнула рукой в сторону окна (там во дворе шёл её муж — высокий, статный, но маньчжур):

— Куда (...) поедешь?.. Кому его покажешь?!

Это была настоящая трагедия для несчастной женщины. Но дети у них были хорошие.

Она учила старшую дочь родному языку (...). Но как верная жена, женщина не из тех распущенных девиц, а воспитанная в честной семье, она смиренно терпела свою судьбу.

Жили они мирно, никогда не ссорились, а она своё горе носила в себе.

Когда были наедине — ещё ничего, а при людях ей, наверное, было стыдно.

Мне стало жаль и его, и её, и детей, особенно старшую, которую звали Нина.

Такое аккуратное, милое, хорошее девчонка. Внешне ничем не выдавалось, что у неё отец китаец, разве что кожа лица была чуть матовой.

Эта девочка была настроена против отца. Когда я спросил её, где отец, она уныло покачала головой и сказала: «нет...» — «А где же? Далеко?.. А это кто?» — показал я в окно. — «Это — папа?» — ответила с презрением, потому что слушала материнские наставления.

Но всё же ему удалось сбежать из-под надзора чекистов, и он бежал обратно в Украину, где его снова арестовали, но он пробыл в харьковской тюрьме недолго. С началом немецко-советской войны он присоединился к подполью ОУН на родной Сумщине, а в середине 40-х годов переехал в Галицию, где написал два выдающихся художественных произведения, в которых описал свой опыт пребывания в Зеленом Клине — «Сад Гетсиманський» и «Тигролови». Эти произведения издавались в диаспоре, переиздавались в Украине и включены в школьную программу украинских школ, что свидетельствует о том, что в Украине, хоть и в художественной форме, мы знаем о нелегкой борьбе Ивана Багряного против системы.

Обложка книги «Тигролови» 2025 года.